Один день подводного охотника

Он замерз до дрожи в спине. Воды Туниса в апреле далеко не самые теплые. Не спасал даже 5-миллиметровый гидрокостюм из пористой резины, который прилегал к нему, как вторая кожа.
Еще утром он заметил здесь небольшую стаю крупных тунцов. Рыбы тоже его заметили, и, когда он прятался в расщелине среди камней на дне, нырнув на глубину на задержке дыхания, они пару раз даже подплывали посмотреть, что это там было и вдруг пропало.
Собственно, именно на это любопытство и рассчитывал охотник. Рыбы, однако, осторожничали, не подплывали на расстояние уверенного выстрела из подводного ружья. Их вожак, полутораметровый гигант, тянул килограммов на шестьдесят. Но его в качестве потенциальной мишени охотник отмел сразу - слишком могуч, только капроновый линь порвет, и гарпун поминай как звали.
Эту-то стаю и дожидался сейчас охотник. Наконец терпение его было вознаграждено - тунцы появились вновь. Он сделал несколько глубоких выдохов-вдохов и камнем ушел на глубину, в облюбованную им расщелину. Потекло время. Минута. Полторы... И вот перед ним показался сам вожак. Совсем близко - метрах в четырех-пяти.
При других обстоятельствах охотник оставил бы вожака в покое, но шел его последний день в море, когда не так жалко потерять гарпун. Зато потом он не будет убиваться из-за того, что упустил свой шанс, испугался соственной удачи, которая не любит нерешительных.
Понимая, что делает глупость, что потерять, скорее всего, придется не только гарпун, но и ружье, охотник прицелился, стараясь унять предательскую дрожь в руках и удерживать живую мишень на самом краю периферического зрения (прямой взгляд в упор подводные обитатели понимают как предвестник атаки и быстро ретируются). Пора!
Ударил гарпун, и тунец тут же шарахнулся в сторону. Охотник, однако, успел заметить, что попал. Причем попал, куда метил. То есть не в голову (от которой гарпун мог отрикошетить), и не в жабры (рыхлая ткань которых могла не удержать гарпун), а в чешуйчатый рыбий бок сразу за жабрами.
Дальнейшее чем-то напоминало катание на водных лыжах. Только под водой. Охотник пытался тормозить ластами, время от времени выпрыгивая на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и медленно отпуская зажатый в руках линь. Слава богу, на руках у него были толстые перчатки, а то бы линь располосовал ладони до кости. Ладони горели. Выныривать на поверхность становилось все тяжелей. Он пытался использовать любую передышку тунца, чтобы подтащить добычу к себе и иметь на катушке запас веревки на случай, если рыба рванет вновь (ведь тогда веревку придется снова с натягом отпускать - иначе она лопнет). Руки ныли от перенапряжения. Черными кругами в глазах накатывала усталость.
Никакая рыба не стоит жизни человека. Он уже готов был отрезать леску ножом сам, как заметил, что ее натяжение совсем ослабло: тунец измотался вконец. Тогда охотник - откуда взялись в нем силы! - стал медленно подтягивать добычу к себе. Спустя несколько минут они кружились с тунцом в обнимку, как борцы на ковре. А вокруг них кружила стая, которая не бросила вожака и наблюдала теперь за схваткой. Рыбы ушли только тогда, когда охотник вогнал в лоб добыче свой нож и та, дернув хвостом, затихла.
Наконец Владимир Александрович Докучаев, восьмикратный чемпион России по подводной охоте, многократный победитель Кубка стран Балтии, обладатель многих других почетных призов, позволил себе расслабиться и лег на поверхность воды, тяжело дыша. Он все еще не верил случившемуся - подстреленный им тунец был самой крупной его добычей за всю его охотничью жизнь.
Морем, подводным миром Володя заболел, как и многие подростки, после фильма "Человек-амфибия", который он и теперь может цитировать целыми эпизодами. Докучаев жил в Ленинграде и на юг мог выбираться только летом. Первое подводное ружье сделал себе сам. А всерьез охотой увлекся уже в институте: на радиозаводе "Ленинец" (куда он попал на практику) была своя подводная секция.
Тем, кто ни разу не нырял с подводным ружьем, трудно понять главную разницу между подводной охотой и рыбалкой. А разница эта заключается в том, что под водой рыбы - у себя дома и действуют соответствующим образом. Однажды Владимир подстрелил здоровущую щуку (килограммов на девять), нанизал ее на кукан у пояса и поплыл дальше в поисках новой добычи. Так раненый хищник со зверским упорством каждые несколько минут нападал на обидчика: кусал рукоятку подводного ружья. Пришлось плыть на берег.
Сколько раз рыбы кусали самого Докучаева, он и не упомнит. В основном - за руки. Главное, уяснил он для себя: если она в тебя уже вцепилась, не пытайся выдернуть руку - располосуешь мясо до кости. В такой ситуации надо свободной рукой осторожно разжимать рыбьи челюсти. Ну а чтобы не доводить дело до греха, необходимо иметь при себе специальный нож для подводной охоты: подстрелил добычу и тут же "приговорил" ее, чтобы не трепыхалась.
От нападений акул бог миловал Докучаева. Во многом, однако, благодаря тому, что охота на них, как, впрочем, и на другую рыбу, опасную для человека, по международным спортивным правилам строго запрещена. Вообще на соревнованиях подобных запретов не счесть. Нельзя охотиться на донную малоподвижную рыбу - это считается неспортивным. Нельзя охотиться с аквалангом: это браконьерство. На соревнованиях нельзя бить рыбу весом меньше полкило. А если подстрелил гиганта, то его вес все-равно "округлят" до заранее оговоренного лимита. Причем в каждом водоеме подобный лимит - свой. Делается это для того, чтобы свести к минимуму слепую удачу, чтобы вперед вырвался не тот, кто подстрелил одну большую рыбу, а тот, кто забил их больше других.
Правила эти (как международные, так и российские) касаются не только габаритов и видов рыбы, но и амуниции подводного охотника. После трагического случая на соревнованиях в Находке, когда один их участник утонул из-за того, что не сумел под водой расстегнуть и сбросить тугой солдатский пояс с грузами, было введено жесткое правило: до соревнований допускаются лишь те, кто имеет быстросбрасываемые грузовые пояса со специальной застежкой. Запрещено охотиться без ножа, без кукана...
Обычно соревнования длятся два дня (по пять-шесть часов каждый). За день охотник в среднем теряет до 4-5 килограммов собственного веса - столь велики нагрузки на человека. Но никакие физические нагрузки еще не гарантируют конкретному пловцу и даже конкретной команде победы, особенности на международных соревнованиях. Все большую роль играет сегодня финансовый фактор. Команды-претенденты на победу неделями обныривают подводные поля предстоящих соревнований, которые зачастую проходят в весьма экзотических и дорогостоящих уголках планеты. Бюджеты команд-победителей насчитывают не одну сотню тысяч долларов. Стоит ли удивляться, что среди российских подводных охотников нет пока мировых чемпионов.
Владимир Докучаев, конечно же, переживает по этому поводу, но, как человек мудрый, он привык радоваться тому, что дарует ему судьба. "Хорошо еще, - рассуждает он, - что российскую сборную вообще вывозят на международные соревнования. В советские времена на такие турниры в качестве наблюдателей ездили за казенный счет в основном наши спортивные чиновники, у которых язык поворачивался говорить, будто бы под водой охоты в СССР нет как таковой вообще..."
Докучаев работает тренером в питерском бассейне "Волна" на базе концерна "Ленинец" - того самого, где четверть века назад началась его карьера спортсмена и подводного охотника. Там Владимир организовал клуб подводного плавания "Батискаф" (он входит в систему клубов и магазинов "Батискаф", созданную Андреем Макаревичем, большим поклонником подводной охоты и плавания с аквалангом).
Это один из крупнейших и известнейших подводных клубов города на Неве. Сюда ходят не от случая к случаю, а регулярно. И дело не только в том, что руководит им тот самый легендарный Докучаев, который может посвятить вас в такие тонкости подводной охоты, какие вы не узнаете больше нигде. Просто здесь интересно. Сама атмосфера клуба - серьезная, творческая и одновременно сердечная - превращает тех, кто однажды заглянул сюда, в истинных единомышленников. К тому же Докучаев организует для членов клуба незабываемые подводные сафари - поездки в самые заповедные и экзотические уголки мира.
Надо ли объяснять, почему не с кем-нибудь, а именно с Докучаевым подобные поездки становятся незабываемыми?